Федерико Вальверде про чудо из своей жизни

Откровения полузащитника мадридского Реала и сборной Уругвая о своем детстве, карьере, трех лучших днях в своей жизни и конфликте с Баэной.

Оглядываясь на свою жизнь, я могу сказать, что у меня было три идеальных дня.

Первый — это день, когда меня пригласил мадридский Реал.

Второй — когда родился мой сын Бенисио.

И третий — день, когда родился мой сын Баутиста.

Ради этого третьего идеального дня моей семье пришлось пройти через ад.

Я хочу рассказать вам эту историю. Обычно я не люблю говорить. Мне нравится держать все в себе. Но я чувствую, что должен рассказать ее, потому что знаю, что она может помочь некоторым людям. Особенно таким парням, как я, которые предпочитают скрывать свою боль от всех. И поверьте мне, нас много в Южной Америке.

Но чтобы рассказать эту историю, мы должны начать с самого начала.

Если я собираюсь говорить с вами как мужчина, которым я являюсь сейчас, то вы должны понять, каким мальчиком я был.

В Уругвае все по-другому. Трудности у нас в крови. Я не люблю говорить, что мы были бедными. Я предпочитаю говорить, что мои мама и папа были барыгами.

Мой отец работал охранником в казино. Мама продавала одежду и игрушки с уличной тележки на блошином рынке. Я до сих пор слышу стук колес, когда она толкала свою огромную тележку, полную коробок, по улице. Казалось, такое мог сделать только Халк, а это была всего лишь моя бедная маленькая мама! Но она была воином. Она собиралась дотащить эту тележку до рынка – в жару, в холод, в грозу.

Иногда я шел вместе с ней и сидел на ящиках, наблюдая за проезжающими машинами, не осознавая ее самопожертвования. Хуже всего было то, что в конце долгого дня нужно было сложить всю одежду, снова все упаковать и толкать тележку обратно домой! А потом приготовить ужин! И стирать грязные носки! Представляете? Я говорю вам – моя мама, она мой герой.

Она работала с 8 утра до 7 вечера, а мой отец – с 8 вечера до 6 утра, так что считайте сами. У нас был один золотой час, чтобы посидеть вместе и съесть наш маленький кусочек мяса на троих. И что невероятно для меня сейчас, вспоминая все это, так это то, что мама всегда следила за тем, чтобы у меня была кока-кола. А я был маленьким привередой в отношении газировки. В Испании или в Америке большинству людей это покажется пустяком. «Это просто кола. Это почти бесплатно». Но для меня это было больше похоже на шампанское.

Чем она иногда жертвовала, чтобы я мог получить свою банку колы, я даже не знаю. И не уверен, что хочу знать. В детстве ты наивен. Ты видишь, как твоя мама не ест, и думаешь: «О, она не голодна? Странно. Я умираю от голода».

Оглядываясь назад, ты понимаю, что она делала.

Пока мы были вместе за обеденным столом в конце дня, это было ее счастье.

Для меня этот момент, который мы проживали вместе каждый вечер, – это la garra (исп. коготь, клешня). Это как наша стойкость, наш дух, наше мужество. В течение часа, сидя вместе с нашим маленьким кусочком мяса, мы были счастливы, как никто другой.

Может быть, у нас не было достаточно денег, чтобы покрасить весь дом, но мы покрасили одну из стен в моей комнате, и она выглядела как новая. Или папа поливал меня из шланга на улице, и мы делали вид, что это наш маленький бассейн.

Это la garra.

И все же, если быть честным, наши обстоятельства наложили на меня свой отпечаток. Когда ты начинаешь играть в футбол и видишь, что у твоих друзей есть больше, чем у тебя, даже если это всего лишь немного больше – это может смущать. Я помню, как не хотел, чтобы мои товарищи по команде приходили ко мне домой, потому что у нас было всего три канала по телевизору – бесплатные. Летом, ложась спать ночью, вы слышали, как в углу копошатся тараканы. Моя кровать была просто матрасом на полу. Пружины были настолько сломаны, что если ты ложился посередине, то приходилось кричать о помощи. Хахаха.

Сейчас мне это смешно. Но тогда мне было немного стыдно. Вы же знаете, какими жестокими могут быть дети в 11-12 лет. Я думал, что они мне яйца поотрывают, если увидят, как мы живем. Поэтому я был очень тихим ребенком, всегда сам по себе.

Свои эмоции я направлял в футбол. И благодаря футболу я смог изменить ситуацию в своей семье. К сожалению, она изменила и меня. Когда в 16 лет я стал игроком Пеньяроля, я думал, что стал Богом. Я не думаю, что люди понимают, насколько это безумно – быть никем, идти по улице в своем городе, и вдруг взрослые мужчины хотят сделать с тобой селфи. Ты получаешь сообщения от девушек, которые на прошлой неделе даже не взглянули бы на тебя. Все хотят с тобой дружить.

Даже если у вас такие замечательные родители, как у меня, невозможно не сбиться с пути. Для тех, кто вырос в эпоху социальных сетей, их влияние слишком сильно.

Помню, как отец сказал мне: «Эй, почему ты больше не общаешься с тем-то и тем-то? Что с тобой не так? Он был твоим другом, когда ты еще играл на улице!»

Но я сменил старых друзей на новых, как и многие молодые футболисты.

Не то чтобы я совершал какие-то безумства. Но я был сорванцом. Помню, как маленькие дети ждали за забором моего автографа.

Все эти дети кричали: «Феде! Эй, Феде! Пожалуйста!»

Это стоило бы мне двух минут, и я отвернулся.

Оглядываясь назад, я убиваюсь, потому что мои родители меня так не воспитывали. На самом деле я был никем. Я был просто еще одним идиотом, который играл в футбол и боролся за свою мечту. Что случилось с ребенком, который был счастлив с колой?

Единственное, чем я могу это объяснить – это то, что я был ослеплен внезапной славой.

Тогда же я начал по-настоящему изучать деловую сторону футбола.

Если вы погуглите, то увидите истории о том, как я чуть не перешел в Арсенал, когда мне было 16 лет. В какой-то мере это правда. Я ничего не имею против Арсенала, но я никогда не хотел ехать в Англию. В то время деловая сторона футбола взяла верх. Некоторые люди говорили мне: «Кто не хочет играть за Арсенал? Ты хочешь остаться здесь, в Уругвае? Это безумие!»

На самом деле они говорили, затаив дыхание: «Мы все сможем заработать кучу денег, если ты уедешь».

Вы понимаете, что в футболе ваша жизнь не принадлежит вам. Особенно в юном возрасте ты чувствуешь себя заложником. Даже твоя семья становится заложником. Футбол – это побег к лучшей жизни, особенно для нас, жителей Южной Америки, и стервятники знают об этом. Они оказывают на тебя давление в «приятной» форме.

«Черт, Феде, если ты перейдешь в Арсенал, у тебя будет хорошая кровать и душ, который не остывает 30-40 минут! Кто бы не хотел такой жизни?»

Меня отправили в Лондон на неделю, и мне было просто некомфортно. Если думать только о материальных вещах, это звучит здорово. Но мы не роботы. Реальность заключалась в том, что моя семья не могла поехать со мной в Лондон. Мне пришлось бы жить одному, не зная языка, в 16 лет.

На каждого ребенка, которому удается переехать за границу, приходится сотня тех, кто терпит неудачу.

For every one kid who succeeds moving overseas, you don’t see the 100 who fail.

Я был либо достаточно сумасшедшим, либо достаточно мужественным, чтобы отказаться. Пусть у меня будет ледяной душ, лишь бы я мог остаться со своей семьей. Я думал, что останусь в Уругвае на всю свою карьеру.

Потом мне позвонили. И этот звонок изменил всю мою жизнь. Я играл на чемпионате Южной Америки среди юношей до 17 лет в Парагвае. Я был на высоте, и в один из дней нам предстоял важный матч против Аргентины. Я сидел в своем гостиничном номере, а мои родители жили в другой комнате. Мама позвонила мне и сказала: «Эй, иди к нам в номер прямо сейчас. Тут есть люди, которые хотят с тобой поговорить».

У нас был комендантский час, и мы не должны были покидать свои комнаты, поэтому я сказал: «Я не могу, мама. Мне нужно идти».

И повесил трубку.

Она перезвонила мне: «Феде, иди сюда. Эти люди из мадридского Реала».

Я подумал, что она разыгрывает меня, буквальном смысле. Я бросился в комнату к родителям, чтобы посмотреть, что происходит. Там были два парня, которых я никогда раньше не видел. У нее на глазах были слезы. Но она всегда плачет, поэтому я все еще не знал, что и думать.

Я сказал: «Мам, не сочти за неуважение…».

Она ответила: «Феде. Заткнись. Послушай этих людей. У них для тебя хорошие новости».

Помню, я подумал, что эти ребята, должно быть, из Пеньяроля. Я думал, что они собираются заключить со мной новый контракт, и первой мыслью в моем 16-летнем мозгу было: «Черт, может, я смогу купить новые красивые бутсы Nike к матчу с Аргентиной. Может быть, я даже смогу купить PlayStation».

Парни начали говорить на кастильском, а не на южноамериканском испанском, и я подумал: «Ни хрена себе. Они не местные. Неужели это правда?»

Они сказали мне: «Мы из мадридского Реала. Мы верим, что ты можешь стать для нас звездой. Мы хотим, чтобы ты и твои родители переехали в Мадрид».

Я посмотрел на маму. Посмотрела на своего агента сказав: «Хах. Ты издеваешься надо мной?»

В ответ мама сказала: «Заткнись, Феде. Мы не издеваемся над тобой».

В мире 500 000 игроков, а Мадрид хочет подписать меня? Что?!

Я буквально выбежал из комнаты. Я кричал: «Где папа? Я должен сказать папе!»

Я побежал в холл. Мой папа стоял и разговаривал с одним из других родителей, и я сказал: «Папа! Папа!!! Мадрид здесь!!!».

Он сказал: «Что? Что значит, они здесь? Где?»

Я сказал: «Наверху! Они хотят подписать меня! Мадридский Реал хочет подписать меня!»

Он посмотрел на меня так, словно я был самым сумасшедшим человеком на свете. Он сказал: «В комнате??? Что ты здесь делаешь?! Поднимайся обратно, идиот!!!».

Хахахах. Я побежал обратно в комнату и, к счастью, ребята из Мадрида все еще были там, и все это не было сном.

Это был первый идеальный день в моей жизни. Потому что я видел, как взволнованы мои родители. Моя мама плачет по любому поводу, но мой папа – это скала. Ему требуется много усилий, чтобы проявить эмоции, но я увидел крошечную трещинку! Хахахах. Я увидел свет в его глазах, понимаете?

«Мой сын играет за Реал Мадрид».

Этому предложению нет цены в мире.

Я был на вершине мира. На несколько месяцев. Потом жизнь напомнила мне, что нужно быть скромнее, как это всегда бывает.

Я могу назвать точный момент, когда я понял, что я никто.

Послушайте, вы должны кое-что понять. Представьте на секунду, что вы – это я.

Тебе 17 лет. Два года назад вы спали на матрасе на полу. А теперь ты подписываешь контракт с Мадридом?

Блин, ну как тут не заблуждаться?

Когда я приехал в Мадрид, я думал, что я Месси и Криштиану в одном теле. Хахахах! Серьезно!

В свою защиту скажу, что когда тебе 17, ты даже не представляешь, насколько ты туп на самом деле, особенно если тебе дают немного денег и хвалят. Это сочетание – адский наркотик.

Но я очень быстро пришел в себя. На первую тренировку в Кастилье я пришел в раздевалку, как будто витал в облаках. Я был так уверен в себе. Я даже не помню ничего о тренировке. Все было как в тумане. Но я помню, как после нее все одевались, а я смотрел вокруг, воспринимая все это… и тут я начал замечать, что на всех надето.

Ремни от Гуччи.

Совершенно новые кроссовки. Никаких потертостей.

Кошельки Louis Vuitton. Туалетные сумки Louis Vuitton.

Помните, это даже не легенды! Мы не говорим о Бензема, Модриче и Марсело! Это дети!

Меня осенило, так громом поразило: «О черт, Феде. На тебе футболка за два евро».

Для меня Zara была дорогой. В Уругвае, если на тебе Zara, ты крут. Я смотрю вокруг и вижу парней с часами, которые стоят больше, чем дом моих родителей в Уругвае.

В один момент меня осенило: «Это не твой уровень, сопляк! Ты никто!»

И вот я сижу там, все еще в своей грязной одежде, и даже не снимаю ботинки.

Все начинают ходить в душ, и я вижу парней в нижнем белье от Gucci. Трусы, бл’ть, Gucci, брат!!! Когда они это придумали??? Сколько оно вообще стоит???

Хахахахах. Я думаю: «Надеюсь, на моих сегодня не будет дырок! Молитесь Богу, чтобы моя мама проверила белье».

Я сидел там 20 минут, притворяясь, что проверяю что-то очень важное на своем телефоне. Это была чистая трата времени. Парни смотрели на меня так: «Что-то не так, бро? Ты в порядке?»

Я никогда не чувствовал себя так раньше.

Я подождал, пока все примут душ и выйдут на парковку, а потом наконец-то переоделся, когда остались только я и комплектовщик.

В тот вечер я пошёл в H&M и сказала: «Мне нужно 10 упаковок вашего лучшего нижнего белья».

Хахахах! Я помню, как сказал себе в тот вечер: «Чувак, кем ты себя возомнил? Это же Реал Мадрид. Ты думаешь, что ты Криштиану? Ни хрена ты не Криштиану».

Я был мальчишкой.

Это забавная вещь в футболе. У тебя могут быть миллионы поклонников, или миллионы долларов, или миллионы людей, говорящих тебе, что ты величайший, а ты все равно остаешься глупым мальчишкой.

Я еще ничего не выиграл, как и все остальные в той раздевалке. Почему мы носим нижнее белье от Gucci? Зачем нам Louis Vuitton, чтобы держать зубную щетку? Я не критикую их, потому что я был таким же наивным. Я просто показываю вам мир футбола и то, как он меняет вас.

К счастью, основой для меня стали ценности моих родителей. Когда я понял, что я никто, я начал ценить все, что мне давали.

Пуховый матрас, на котором я спал.

Кондиционер.

50 каналов на телевизоре.

Пришедший с новыми бутсами комплектовщик.

Что за хрень! Это же рай!

Помню, я въехал на парковку для игроков на своем BMW X3, и мне показалось, что я за рулем Ferrari. Я остановился и сказал: «Ребята, осторожно. Не поцарапайте краску!»

Это была самая дешевая машина на стоянке. Хахахах. Но это была первая машина в моей жизни, и я чувствовал себя королем.

Это было начало прекрасного времени для меня, потому что, хотя я еще не добился успеха в Мадриде и все еще был никем, я был на пути к тому, чтобы стать мужчиной.

Но то, что открыло для меня все – и в футболе, и в жизни, – был Бенисио.

Для меня самая важная глава моей истории – это стать отцом.

Даже когда мне было 19, 20 лет, я играл в футбол, зарабатывал деньги, водил хорошие машины, я все еще оставался мальчиком. Только когда в 21 год родился мой первый сын, моя жизнь по-настоящему изменилась.

Это был мой второй идеальный день.

До этого дня я зацикливался на своих выступлениях. Если у меня была плохая игра, я даже не разговаривал с родителями в течение 24 часов. Я уходил в свою комнату и просто сидел в одиночестве, размышляя о своих ошибках. Не знаю, полезно ли это для здоровья, но когда ты играешь в Реале, давление становится самым сильным в мире. Поэтому ты живешь на все 100%.

Только когда родился Бенисио, я почувствовал себя человеком, придя домой после неудачного результата. Как только он научился ходить, он прибегал ко мне к входной двери с игрушкой Базза Лайтера в руках и обнимал меня. Ему наплевать на матч. Он даже не знает, что такое футбол. Он просто хочет «поиграть в историю игрушек».

Для меня его любовь изменила меня как человека и как футболиста. Психологически я нуждался в нем, потому что никто в мире не относится ко мне так тяжело, как я сам. И кстати – моя жена? Мина? Она находится на другом уровне! Она очень хорошо знает игру, к тому же она аргентинка, а вы знаете, какие они бывают. Хахахах. Что бы я ни делал, этого никогда не бывает достаточно.

Помните, как Аякс выбил нас из Лиги чемпионов? Мы сели в машину после матча, я был в бешенстве, и первое, что она мне сказала: «Правда, Феде? Ты серьезно? Что это было? Вот так ты будешь играть за Реал Мадрид?»

Я сказал: «Ты думаешь, я не знаю?»

Она ответила: «Ты не обострял. Ты должен делать это. Это самая сильная часть твоей игры».

Черт, мне пришлось увеличить громкость, чтобы заглушить ее анализ.

Самое ужасное – и я никогда бы ей этого не сказал, так что надеюсь, она не читает – самое ужасное, что она была права. Ха-ха-ха. Черт!

Мы настоящая футбольная семья – уругваец плюс аргентинка в сумме дает безумное сумасшествие.

Поэтому, когда родился мой сын, это была потрясающая перемена.

Думаю, это как с моей мамой, верно? Когда ты смотришь на своего сына перед выходом на тренировку, ты чувствуешь себя воином. Как персонаж комиксов Халк. Это совсем другое, чем когда тебе 17 лет и весь твой мир состоит из ремней Gucci. Когда ты играешь за своего сына, у тебя как будто появляются суперспособности.

Думаю, нет ничего удивительного в том, что свой лучший сезон я провел в 2021-2022 годах, когда Бенисио было два года и он превратился в маленького человека с настоящей индивидуальностью. Когда в тот год мы выиграли Лигу Чемпионов, я почувствовал, что наконец-то добился успеха в Реале. Через несколько месяцев мы узнали, что снова беременны. Мы были так счастливы. Первые несколько месяцев все было идеально. Но однажды Мина пошла к своему врачу, чтобы сделать снимки, и тогда все рухнуло.

Врач сказал нам, что беременность относится к категории чрезвычайно высокого риска и вероятность того, что наш сын выживет, если она продолжит беременность, очень мала. Врач сказал, что в течение следующего месяца они будут наблюдать за ситуацией, но до тех пор мы ничего не можем сделать, кроме как ждать.

Представьте себе, что вы услышали эти слова…..

«Ваш ребенок, скорее всего, не выживет».

Я не могу описать эту боль.

Моя жена страдала физически и душевно каждый день. Я же просто отключился. Я человек, который запирает все внутри себя. Я знаю, что это нездорово, но это просто моя реальность. Я никогда не хочу, чтобы кто-то видел, как я плачу, никогда. Даже моя семья.

Мои родители приходят к нам на ужин, и мама начинает говорить: «Феде, смотри….».

Бэм. Это все, что требовалось. Я вставал из-за стола и шел в свою спальню, чтобы побыть одному. Те 20 часов в день, когда я не был на футболе, я изолировал себя. Никакого телефона. Никакого iPad. Только тишина.

Мне казалось, что я должен быть скалой, потому что все остальные страдали. Я играл персонажа, понимаете? Сильного, стоического парня, который говорит моей жене: «Все сложится так, как задумал Бог».

Но когда я оставался один, я мог плакать часами. Бывало, я уходил в ванную на 15 минут, и в течение 10 минут я плакал, положив голову на руки. Утром перед матчем, когда я должен был быть сосредоточен и спокоен, я лежал в постели и думал о нашем сыне…

Иногда я играл не очень хорошо, и я знал это, и слышал свист болельщиков. А после матча мне приходилось отвечать на вопросы СМИ, и я не хотел показывать свои эмоции или рассказывать людям о том, что происходит.

Это был хренов ад.

Мой совет всем, кто проходит через подобное – не нужно быть упрямым, как я. Вы не должны страдать молча.

После апрельского матча с Вильяреалом все пошло кувырком. Все знают заголовки газет. Они знают обе стороны «истории». Я не хочу снова поднимать эти неприятные темы. Все, что я хочу сказать, это следующее….

На футбольном поле вы можете называть меня почти как угодно, и меня это не беспокоит. Я уругваец. Но есть определенные границы, которые нельзя переступать. Не как футболист, а как человек.

Говорите о моей семье – и это уже не футбол.

В тот день была перейдена грань.

Должен ли я был отреагировать? Возможно, нет. Может, мне стоило пойти домой и съесть с сыном бургер, съесть куриные наггетсы и посмотреть мультики. Но я человек, и иногда нужно постоять за себя и за свою семью.

Мне было больно видеть, как средства массовой информации изображали меня жестоким человеком. Было сказано много лжи, которая впоследствии оказалась неправдой. Но, честно говоря, я ни о чем не жалею, потому что благодаря этому я стал еще сильнее как личность, а наша семья стала еще ближе друг к другу.

Слава Богу, после того мрачного дня все стало намного лучше.

Когда моя жена наконец рассказала всему миру о том, что мы пережили, это все изменило. То, как мои товарищи по команде и болельщики поддерживали нас, я никогда не забуду. Они навсегда сохранили уважение ко мне и моей семье. Стоило мне пропустить пас, и они в ответ скандировали мое имя. На Бернабеу, где ожидания так высоки, это маленькое чудо.

Когда 80 000 человек поддерживали меня вот так, в самый тяжелый момент, это было похоже на 80 000 объятий.

Всем вам… Все, что я могу сказать – это спасибо.

После полутора месяцев ада мы получили лучшие новости в своей жизни. Результаты рентгена были намного лучше и оказалось, что беременность можно продолжать. Конечно, оставшаяся часть беременности была невероятно напряженной. Пока мы не смогли подержать сына на руках, мы не хотели выдыхать. Но, слава Богу, в июне на свет появился наш сын Баутиста.

Здоровый и счастливый.

Наше чудо.

Третий идеальный день.

Вы знаете… Я непросто отношусь к себе – в футболе и жизни. Не думаю, что раньше я чувствовал себя удовлетворенным. Я никогда не чувствовал, что по-настоящему преуспел или сделал достаточно.

Но в то утро в больнице, когда моя жена держала Баутисту на руках, я подумал: «Феде, посмотри на них. Вот оно.

Ты победил».