Хуан Мата о Моуриньо, Евро-2012 и зомби

После триумфа Красной Фурии на Евро-2008 Хуан Мата стал частью команды, которая выиграла Чемпионат Мира 2010 года, положив начало эпохе доминирования.

Хуан Мата о Моуриньо, Евро-2012 и превращении в зомби

Сейчас ему 36 лет, и он вспоминает свой гол в ворота сборной Италии в финале Евро-2012 как главное событие в своей карьере. Неплохое выдалось лето, в общем. Однако, несмотря на все эти достижения, он до прошлого года никогда не выигрывал титул чемпиона страны, а затем в течение шести месяцев завоевал два — с Галатасараем в Турции, а затем с Виссел Кобе в Японии, после чего стал свободным агентом.

В 2017 году Мата также основал движение Common Goal (Общая Цель), призывающее игроков и тренеров отчислять не менее одного процента своей зарплаты на поддержку благотворительных организаций по всему миру. Это помогло Мате заработать заслуженную репутацию Хорошего Парня.

«Лучше пусть так говорят, чем что-то негативное!» — говорит он, улыбаясь, и начинает отвечать на вопросы…

Вы когда-нибудь видели вживую как ваш отец играл за Реал Бургос или другие клубы?

У меня есть несколько живых воспоминаний, но многие — на видео. Он записывал свои игры, и мы иногда смотрели их дома. Он был левоногим нападающим, забивавшим много голов. Мы с сестрой родились в Бургосе, когда он там играл, потом переехали в Саламанку — я помню некоторые его тренировки и матчи там, и наконец в Астурию, где я и вырос. Многие мои детские воспоминания связаны с моей сестрой. В качестве мяча мы использовали все, что попадалось под руку, а она всегда играла вратаря.

Когда вы росли, кто из игроков, кроме вашего отца, вдохновлял вас больше всего?

Мне очень нравился Пабло Аймар — он олицетворял собой элегантность. Он не был ни высоким, ни очень быстрым, но он понимал игру. Хуан Роман Рикельме оказал на меня большое влияние, а еще я получал огромное удовольствие, наблюдая за Зинедином Зиданом и Роналдиньо.

Как произошел ваш переход в мадридский Реал в подростковом возрасте?

После того как я сыграл в турнире с региональной командой Астурии, к моему отцу пришли скауты, чтобы поговорить с ним. Они предложили показать нам школу в Мадриде, где я буду учиться. 15-летнему мальчику было нелегко покинуть родной дом, но мы с семьей понимали, что это возможность, которую я не могу упустить. Я был взволнован и напуган в равной степени. Когда я играл в юношеских командах Овьедо, я играл против Реала и Барселоны, и когда я видел футболки этих команд, мне казалось, что их игроки быстрее, выше и лучше выглядят. Я хотел проверить себя, посмотреть, смогу ли я быть на таком уровне.

Вы познакомились с Галактикос во время работы в Реале?

Я ездил на матч Лиги Чемпионов против киевского Динамо, когда меня вызвал Фабио Капелло. Там были Икер Касильяс, Роналдо, Рууд ван Нистелрой и Дэвид Бекхэм, который подарил мне свою футболку. Зинедин Зидан тоже был там. Возможность тренироваться с ними была особенной. Я был близок к тому, чтобы дебютировать, но обстоятельства не сложились. У меня заканчивался контракт, и мне позвонили из Валенсии, и это была хорошая возможность для меня.

Каким было ваше время в Валенсии?

Я попал в профессиональную раздевалку с людьми, которые были в игре на протяжении многих лет, некоторые из них сделали престижную карьеру в сборной Испании. Приход туда в 19 лет был схож с получением степени магистра в университете. Мой первый сезон закончился первым трофеем — Кубок Испании. Я забил два гола в полуфинале против Барселоны и еще один в финале против Хетафе. Очень счастливые времена.

Насколько хороша была та Валенсия, в которой играли вы, Давид Вилья, Давид Сильва, Эвер Банега, Хоакин?

Нам очень нравилось играть вместе. Вилья был великолепен с самого начала — он тоже астуриец и очень мне помог. Вместе с ними я старался совершенствоваться каждый день. Голы и передачи, которые мы забивали, были следствием того, что мы понимали друг друга и получали удовольствие от этого.

Хуан Мата и Давид Вилья в составе Валенсии

В Валенсии вы играли под руководством Рональда Кумана и Унаи Эмери. Что они значят для вас?

Куман дал мне первый шанс, и за это я буду ему бесконечно благодарен. При Эмери я сыграл много матчей, и он дал мне почувствовать свою значимость. Каждый из них по-своему подходит к тренерской работе, но оба положительно повлияли на мою карьеру. Мы заняли третье место, уступив Реалу и Барселоне, что было очень позитивно. Человеческая природа всегда хочет большего, и некоторые люди просили нас выиграть лигу, но это был очень хороший период в истории клуба. Я надеюсь, что вскоре он вернется на прежний уровень.

Вы были удивлены, когда Висенте дель Боске впервые вызвал вас в сборную Испании в 2008 году?

Я был в ду́ше после тренировки на Месталье, и [генеральный менеджер Валенсии] Воро сказал мне, что я в списке. «В каком списке?» спросил я, потому что в то время я регулярно играл за команду до 21 года. «В старшей команде», — ответил он. Давид Вилья и другие были рядом, и мы обнялись. Мне было 20 лет, и все произошло очень быстро.

Вы сыграли всего 20 минут на триумфальном для Испании Чемпионате Мира 2010 года — в победном матче против Гондураса. Вас это расстроило?

Одно из лучших, что случилось со мной — это возможность выиграть Чемпионат Мира, а затем и Чемпионат Европы, хотя отрицательным моментом является то, что играть было очень сложно. В 21 или 22 года, когда там были такие люди, как Хави и Андрес Иньеста, одни из лучших игроков в истории — это было почти невозможно. Но то, что я жил в том поколении, очень полезно, потому что они сделали меня более лучшим игроком.

Хуан Мата в матче против Гондураса, 2010 год

Как обстояли дела в раздевалке в преддверии финала Чемпионата Мира 2010 года?

В раздевалке больше всего нервничали перед игрой против Чили на групповом этапе, потому что если бы мы не выиграли тот матч, то могли бы не выйти из группы. Именно тогда я увидел страх. Невыход из группового этапа был бы провалом. В преддверии финала было напряжение — невозможно было спать, но я видел команду с уверенностью, которая появилась после победы над Германией в полуфинале. Мы знали, что способны победить кого угодно.

Чем вам запомнился момент, когда гол Андреса Иньесты помог выиграть для Испании Чемпионат Мира?

Когда он забил гол, те, кто был на поле, и те, кто сидел на скамейке запасных, пробежали самые быстрые 100 метров в истории, побив рекорд Усэйна Болта! [Смеется] 3Это был полный экстаз. Мы кричали в том углу поля, обнимали друг друга, но вокруг нас была тишина, потому что мы находились в зоне голландских болельщиков. Между голом и концом игры я попросил мальчика с мячом дать мне мяч на память. Он сказал, что не может дать мне его, так как игра еще не закончилась, но я взял его из его рук и спрятал под рубашку. Теперь он у меня дома.

Каково это — стать Чемпионом Мира в составе сборной Испании?

На ум приходит одно слово — история. Испания никогда раньше не выигрывала Чемпионат Мира, мы не были фаворитами, поэтому на нас не оказывалось давления со стороны других команд. Победа стала высшим проявлением счастья. Это был взрыв чувств. Я помню, что после того, как Говард Уэбб дал сигнал об окончании игры, Пепе Рейна сказал: «Что мы натворили». Это был потрясающий момент. [Смеется]

После этого наступили 48-часовые сутки — сначала в Южной Африке, потом в Мадриде, а затем у каждого из нас в родном городе. В самолете никто не спал. Пепе [Рейна] был королем вечеринки, с напитками в руках и громкоговорителем. В Мадриде у нас был официальный визит к королевской семье и официальный ужин. Те из нас, кто добрался до второго вечера, были как зомби!

Тяжело ли было в 2011 году вернуться и снова играть за сборную Испании до 21 года?

Это было по обоюдному согласию. Я разговаривал с Фернандо Йерро, который был спортивным директором федерации, и была возможность помочь юношам до 21 года выиграть Чемпионат Европы. Я не колебался, как и Хави Мартинес. Мы рассматривали это как возможность выиграть еще один титул, и мы это сделали.

Насколько вы были близки к переходу в Арсенал в 2011 году?

Сеск Фабрегас ушел в Барселону, и Арсен Венгер хотел заменить его игроком аналогичного профиля в полузащите. Был контакт, но он не состоялся.

В 2011 году вас также связывали с Ливерпулем и обоими манчестерскими клубами, так что же заставило вас выбрать Челси?

Все знают, что значит Челси в современную эпоху — великие игроки. После четырех лет в Валенсии я хотел сменить культуру, страну и язык, а клубу нужно было найти выход из финансовых проблем. Это была сделка, которая устроила все стороны.

Фернандо Торрес в то время играл за Челси — вы говорили с ним?

Он позвонил мне во время предсезонки, которую я проводил в Азии, и сказал: «Я знаю, что ты им нужен, тренер говорил со мной, ты будешь очень хорош, нам нужен такой игрок, как ты, ты будешь играть и изменишь ситуацию…» Он выступил в роли агента! [Улыбается] Я относился к нему с большой симпатией и уважением, поэтому позволил ему советовать мне. Он и его семья очень помогли мне в Лондоне. У нас сложились прекрасные отношения.

Как вы восприняли переход в Премьер-лигу? Были ли у вас трудности с адаптацией в первое время?

Совсем нет. Я чувствовал огромную уверенность со стороны главного тренера Андре Виллаш-Боаша и моих товарищей по команде. Премьер-лига — более физическая лига, но если у вас есть способность читать пространство, вы можете выделиться. Это было скорее культурное изменение — безоговорочная поддержка болельщиков. Футболистам, возможно, легче жить в Англии, чем в Испании, потому что ты не чувствуешь такого сильного давления. Здесь спокойнее.

Позже, в мой первый или второй сезон в Манчестер Юнайтед, мы неудачно закончили сезон, и мне объяснили, что мы должны совершить круг почета. Я удивился, подумав, что это не имеет особого смысла после шестого места. Но когда мы двигались, болельщики приветствовали нас все больше и больше. Я начал смущаться, но реакция толпы заставила забыть о плохих результатах и сосредоточиться на будущем.

Каково это было выиграть Лигу Чемпионов в свой первый сезон в Челси? Неожиданно?

Безусловно. В первом матче 1/8 финала мы проиграли 3:1 Наполи, и Виллаш-Боаш был уволен — две недели спустя мы выиграли 4:1 в Лондоне. Полуфинал против Барсы тоже мог не сложиться — удаление Джона Терри, промах Лионеля Месси с пенальти… это было чудо. Затем финал против Баварии в Мюнхене, победа в котором казалась невозможной.

Как вы думаете, некоторые игроки рассматривали этот финал как последний шанс на победу в этом турнире?

Без сомнения. Дидье Дрогба сказал, что в его возрасте нелегко выйти в финал Лиги Чемпионов. Джон Терри пропустил его, потому что был удален на Камп Ноу», но это была кульминация их карьеры — они заслужили ее за все, что отдали не только Челси, но и футболу.

О чем вы думали, когда подавали угловой, с которого Дидье Дрогба сравнял счет в этом финале?

Я сказал себе: «Подними мяч и отправь его туда, где есть люди — не дай ему упасть». К счастью, я нашел Дрогба. В том сезоне Лиги Чемпионов нам повезло в нескольких моментах на стадии плей-офф, и я был уверен, что у нас будет шанс и в финале. Думаю, так и было задумано.

Что вы почувствовали, когда не реализовали первый удар в серии пенальти?

Я просто хотел, чтобы Бавария тоже не забила. В течение трех первых ударов они этого не сделали. Я не хотел проигрывать из-за моего промаха. Забавно, что наш тренер вратарей сказал мне, что Мануэль Нойер прыгает влево, когда левоногий игрок исполняет пенальти, и я собирался послушаться его и ударить вправо, но в последний момент у меня возникло ощущение, что Нойер прыгет в эту сторону, и я передумал. Поэтому я и промахнулся.

Вы как-то отблагодарили Петра Чеха после того, как он выручил вас?

Он пожизненно приглашен на все, что пожелает! [Смеется]

На Евро-2012 вы сыграли всего три минуты, но за это время успели выйти со скамейки запасных и забить в финале. Полагаю, это было особенное ощущение?

Конечно, потому что это позволило мне принять непосредственное участие в уникальном празднике. Это навсегда останется в моей памяти. Я сыграл всего несколько минут, но смог извлечь из этого максимум пользы. Финал стал лучшей игрой Испании на том Чемпионате Европы. Победа над Италией со счетом 4:0 стала вишенкой на торте и завершила прекрасную историю целого поколения, которое вошло в историю, выиграв так много и играя вот так.

Вы были лучшим игроком года в составе Челси в первые два сезона — это была лучшая игровая форма в вашей карьере?

С точки зрения количества, несомненно. Чтобы футболист был на высоте, не только он должен быть на высоте, но и команда. В Челси так и было. Это были два года, которыми я наслаждался больше всего.

Какие у вас были ощущения в победном в финале Лиги Европы с Бенфикой в 2013 году?

Положительные. Тот финал также был отмечен угловым в конце игры, в котором я ассистировал Браниславу Ивановичу. Когда я пошел исполнять его, в памяти всплыл тот угловой, что я подал годом ранее в Мюнхене. История повторилась.

Ваша игра в связке с Эденом Азаром была потрясающей. С кем еще в вашей карьере у вас была такая близость на поле?

Я отправил Эдену сообщение, когда он объявил о своем уходе, но не сказал ему достаточно, и я хочу воспользоваться этой возможностью. Он был уникальным игроком — одним из тех, с кем мне нравилось играть больше всего. Он обладал способностью возвращать мяч обратно, налаживать связи на самом высоком уровне и улучшать каждую игру. Я просто поддерживал его игру, потому что у него была способность пройти двух или трех соперников и завершить игру. Он делал разницу в той команде Челси и доминировал в Премьер-лиге в течение нескольких лет.

Потом, в мадридском Реале, он так и не смог достичь прежнего уровня. С кем еще из игроков я был близок? В Валенсии — с Вильей и Силвой, в Челси — с Оскаром, в Манчестер Юнайтед — сначала с Робином ван Перси или Уэйном Руни, потом с Антони Марсьялем — очень талантливым игроком, а в последние годы, хотя мы играли вместе не так часто, как хотелось бы — с Бруну Фернандешем. Мы очень хорошо понимали друг друга. В сборной это был Иньеста.

Вернувшийся в Челси Жозе Моуриньо отправил вас на скамейку запасных после того, как вы выиграли две награды лучшего игрока года. Он дал какое-то объяснение?

Нет. Я получил травму на предсезонке, а когда вернулся, у Моуриньо уже была своя команда. Это всегда было по футбольным причинам. Я понимал, что то, как я играл, не вписывалось в его идею. Это был сложный момент в моей карьере, потому что от максимального удовольствия я перешел к другой роли.

Вы говорили с ним об этом?

В тот раз этого не произошло, хотя это нормально, когда игрок просит объяснений: «Что я делаю не так? Почему я не играю больше?». В нашем случае не было много общения, ни со стороны Моуриньо, ни со стороны меня. Однако больше всего я горжусь тем, что, когда спустя годы мы снова встретились в Манчестере, я смог остаться на Олд Траффорд и быть важным для Моуриньо. Тогда мы не говорили о том, что произошло в Челси — мы говорили о настоящем, об испанском футболе, о Лондоне, но не об этом. На самом деле, у нас сложились отношения которые мы поддерживаем до сих пор — гораздо более близкие, чем во времена нашей совместной работы в Челси.

Вы действительно хотели покинуть Челси и перейти в Манчестер Юнайтед?

Да, потому что я видел, что у меня нет и не будет тех минут, которые, как я был уверен, я получу в Манчестере. Когда такой клуб, как Манчестер Юнайтед, стучится в твою дверь, трудно отказать. На Олд Траффорд все было по-другому. У него великая история, и чувство принадлежности к этому клубу — прекрасная вещь. Есть несколько избранных клубов, и Манчестер Юнайтед — один из них.

Что случилось со сборной Испании на Чемпионате Мира 2014 года — в статусе чемпиона она вылетела на групповом этапе? Было ли обидно не выйти в стартовом составе на решающий матч с Чили после поражения от Нидерландов со счетом 5:1?

Тот турнир стал огромным разочарованием, потому что мы все еще чувствовали, что можем бороться за победу. Мы были действующими чемпионами и более или менее тем же поколением. Мы не достигли того уровня, на который рассчитывали, но нам противостояли такие великие соперники, как Нидерланды и Чили. В период с 2012 по 2014 год мне приходилось справляться с ощущением того, что я так важен в своих клубных командах, а потом еще и в сборной. Было так много конкуренции — это было сложно. Я забил гол в последней групповой игре против Австралии, и хотя мы уже выбыли, было приятно оставить свой след.

Как вам работалось с Луи ван Гаалом в Манчестер Юнайтед?

На личном уровне — фантастика. Несмотря на то, что у него образ жесткого и несгибаемого человека, в нем есть человечность. Он был очень эмоционален, когда говорил с вами наедине о футболе или личных делах. У него была чувствительность, которая меня удивила, причем в лучшую сторону. Он хотел играть доминируя с мячом, что меня устраивало, но это было нелегко, поэтому нам удалось выиграть только Кубок Англии, а он не продолжил карьеру в клубе.

Есть ли у вас какие-то особые воспоминания о работе с ним?

Когда он приехал, мы отправились в Лос-Анджелес на предсезонку. Во время сбора он позвал нас всех по одному в кабинет, который находился в отеле. Он сидел там с бокалом вина, а рядом с ним был Райан Гиггз. Ван Гаал был импозантен, потому что говорил очень близко к тебе. «Представьтесь», — сказал он. Я не понял, что он имеет в виду, и ответил: «Меня зовут Хуан Мата, мне 26 лет…» Он ответил: «Нет, нет… Как человек, что тебе нравится? Что тебя волнует?» Мы начали говорить о семье, а закончили разговором о футболе, его предпочтениях и о том, где он меня видит.

Что вы почувствовали, забив гол в ворота Кристал Пэлас в финале Кубка Англии?

Это был гол, который вернул нас в игру, ведь мы проигрывали. А ещё был знаменитый танец тренера Пэлас Алана Пардью. Потом мы выиграли благодаря великолепному голу Джесси Лингарда. Когда ты оказываешься в Англии, то понимаешь, насколько важны эти соревнования. Я уже выигрывал его с Челси, и было фантастически приятно сделать это с Манчестер Юнайтед.

Хуан Мата забивает гол в ворота Кристал Пэлас

Какой была ваша первая мысль, когда узнали, что Жозе Моуриньо станет главным тренером Манчестер Юнайтед?

Очевидно, что окружающие меня люди были обеспокоены. Мой дедушка спрашивал меня, что произойдет. Мои друзья тоже писали мне и говорили, что я не уйду. Я хотел подождать, работать как обычно, с тем же настроем, и посмотреть, какая роль мне уготована. К счастью, я начал играть, чувствовать себя важным, получать удовольствие от игры и иметь более близкие отношения как с Моуриньо, так и с партнерами по команде.

Был ли когда-нибудь момент, когда вы считали, что Манчестер Юнайтед может выиграть Премьер-лигу за время вашей игры в клубе?

Был один сезон, когда мы были близки к этому. У нас было манчестерское дерби на Олд Траффорд, и если бы мы выиграли, то были бы очень близки к победе, но мы проиграли. Тогда наши шансы улетучились. Каждый сезон я надеялся, что мы сможем побороться за победу в Премьер-лиге — мы подписывали больших игроков, и я думал, что у нас есть шанс, но этого так и не произошло. Было вдвойне обидно, что мы не делали этого, а нашим соседям по городу это удавалось.

Вы когда-нибудь жалели о переходе в Манчестер Юнайтед?

Я бы пожалел о том, что не воспользовался возможностью играть за Юнайтед.

Кто был самым большим лидером в раздевалке — Златан Ибрагимович или Поль Погба?

Они были двумя игроками с большой харизмой. С Полем у меня были более близкие отношения, потому что мы проводили больше времени вместе, но со Златаном было весело. Когда он впервые появился в раздевалке тренировочной базы в Каррингтоне, там было несколько игроков, и первое, что он сказал, было: «Бог прибыл». [Смеется] Люди испугались, но через 10 секунд он начал смеяться, и это была просто шутка. Это может показаться высокомерным, но он такой.

Вы немного старше Поля Погба и всвязи с этим когда-нибудь давали ему советы?

У нас было много разговоров о футболе. Он фантастический парень — веселый и всегда поддерживающий, с очень позитивной аурой. Все, что случилось с ним в последнее время, заставляет меня грустить. У него есть абсолютно все как у обычного футболиста.

Насколько важно было выиграть финал Лиги Европы 2017 года после теракта в Манчестере на той неделе?

Это было очень эмоционально, особенно попытка скрасить жизнь многих людей в Манчестере после той трагедии. Это был особенный вечер, против очень сильной команды Аякса.

Какой момент в Манчестер Юнайтед был для вас самым тяжелым?

На личном уровне самым тяжелым моментом была смерть моей матери и те постоянные поездки в Испанию. Это совпало с периодом, когда я стал играть меньше, при Оле Гуннаре Сульшере. Последние два года были тяжелыми. Оле — хороший человек. Я много раз расстраивался из-за того, что не получал тех игровых минут, которые заслуживал, но знал, что его решения — это футбольные решения. Он всегда старался быть справедливым, хотя быть справедливым, когда ты тренер, очень сложно.

Почему в последние годы выступлений на Олд Траффорд вы не перешли в другой клуб, чтобы играть более регулярно?

У меня была возможность перейти в другие английские клубы, но после стольких лет, проведенных там, мне было бы обидно, если бы Юнайтед выиграл Премьер-лигу. Я не хотел упустить этот момент. Я мечтал отпраздновать титул чемпиона на Олд Траффорд.

Вы были рады возвращению Криштиану Роналду и удивлены, когда все пошло не так хорошо, как хотелось бы?

Когда Юнайтед подписал Криштиану, я думал, что мы сможем снова выиграть Премьер-лигу. У него были такие высокие стандарты, что он мог увлечь за собой всех остальных. Я всегда считал, что когда дело доходит до 80-й минуты игры, мяч должен достаться ему, чтобы мы смогли выиграть. Он всегда появлялся в решающие моменты. Однако обстоятельства вокруг него не позволили ему получить больше качественных игровых минут во втором сезоне. Я общался с Криштиану во время многих бесед. Он гораздо более близкий человек, чем люди думают.

Как вы отреагировали на атмосферу на матчах Галатасарая после подписания контракта с ним?

Просто сходите на дерби против Фенербахче и слушайте трибуны каждый раз, когда мяч оказывается у команды соперника. Это громоподобный шум. Это отличается от атмосферы в Англии — шум и давление постоянны. Все обостряется. Одна из лучших вещей в жизни футболиста — это возможность путешествовать и жить в местах, где я не смог бы жить, если бы не эта профессия. Надев футболку самого большого клуба Турции, я почувствовал гордость. Мы также выиграли Суперлигу — мой первый титул чемпиона страны.

Стал ли Андрес Иньеста фактором, повлиявшим на ваше решение присоединиться к Виссел Кобе из Джей-лиги в прошлом году?

Мы много разговаривали по телефону — мне всегда было интересно узнать Японию получше. Когда появилась возможность, я обсудил это с ним, а также с Давидом Вильей и Серхи Сампером, и увидел, что это хороший проект, в котором я мог бы выиграть титул чемпиона. Мне показалось, что там очень интересно. Например, в Кобе или Токио очень много людей, но практически нет шума — это тихие города.

Все очень упорядочено. Люди узнавали меня и просили сфотографироваться, но темп жизни был спокойным. Японские футболисты технически очень хороши, и, как и в Англии, болельщики понимают поражение как часть игры. Они не перестают радоваться, даже если вы проигрываете 3:0. У них большая преданность.

Вы основали благотворительную организацию Common Goal в 2017 году, и с тех пор в нее включилось огромное количество игроков и тренеров. Что это значит для вас?

Организация постоянно растет, и это хорошая новость. Членов становится все больше, а сама организация создает структуру, которая позволяет нам продолжать помогать людям. Мы должны продолжать связывать футбол с обществом. Common Goal — одна из тех вещей, которыми я больше всего горжусь в своей карьере, потому что она придает смысл футболу и позволяет многим из нас вносить свою лепту. После завершения карьеры я продолжу работу с Common Goal.

Какой гол вы бы назвали самым запоминающимся в своей карьере?

Первый, который приходит на ум — это гол «ножницами» за Манчестер Юнайтед против Ливерпуля на Энфилде. Это был особенный день. Я также помню свой первый гол в Ла Лиге за Валенсию, гол, который я забил в дебютном матче за Челси, свой первый мяч за сборную Испании и гол в финале Чемпионата Европы 2012 года. Но, безусловно, самым красивым был гол в том матче на Энфилде против вечных соперников.